Невротические паттерны ЭЭГ

Невротический паттерн ЭЭГ – это не графически очерченный специфический компонент, как это имеет место в эпилептической практике, не какой-то эпизодически повторяющийся визуально сходный ЭЭГ феномен, а совокупность устойчивых частотно-амплитудных признаков, устанавливаемых во времени и пространстве. По короткому фрагменту записи невротический паттерн ЭЭГ не может быть выявлен. К примеру, не может быть одиночная пространственно распространенная синхронизированная вспышка альфа-ритма охарактеризована как невротический феномен. ЭЭГ это квазистационарный процесс, а просто вспышка — в какой-то мере случайное явление. Чтобы пространственная синхронизация альфа-ритма могла служить критерием невротизации, она должна быть достаточно стационарным признаком. Визуальный анализ ЭЭГ позволяет это сделать, но ориентировочно. Более объективно, количественно, степень пространственной стационарности устанавливается путем вычисления когерентности между регионами поверхности скальпа.

Такие же требования, как к признаку невротического паттерна ЭЭГ, предъявляются обратной картине ЭЭГ — пространственной десинхронизации (прежде всего, это касается низковольтной дизритмии). Кратковременное угасание основного ритма в виде эпизода дизритмии — это случайный процесс. Признаком невротизации такая ЭЭГ может быть признана, если на лицо имеет место стационарность, то есть прослеживается устойчивая или часто повторяющаяся картина ритмики мозга. Несмотря на то что визуально схожая низковольтная дизритмия может встречаться у людей с разным клиническим фоном как при сохранном сознании, так и в бессознательном состоянии, включая претерминальное, все сказанное относится только к первой категории пациентов. У них данная ЭЭГ-картина обусловлена выраженным преобладанием восходящих активирующих (десинхронизирующих) влияний, у вторых — имеет место более сложный композитный генез.

Смена видов фоновой активности, к примеру, в виде фрагментов избыточной пространственной синхронизации альфа-ритма, чередующихся с эпизодами спонтанной низковольтной дизритмии разной степени длительности, тоже является признаком стационарности. Здесь нет никакого противоречия, если анализировать ЭЭГ не в рамках десятка секунд, а хотя бы нескольких минут. Сам факт изменчивости приобретает характеристику стационарности и опосредованно через картину ЭЭГ сообщает нам о неустойчивом балансе восходящих влияний на кору головного мозга.

Было бы очень просто, если бы все невротические признаки на ЭЭГ уложились в критерии стационарности процесса формирования корковой ритмики. Однако известно, что многие аномалии формирования личностных особенностей могут сопровождаться особенностями ЭЭГ-картины совершенно иного плана: аномальное топографическое смещение максимума основного ритма, его ускорение, наличие высокоамплитудного синхронизированного бета-ритма 15—17 Гц или особенно 20—24 Гц, генез которых остается неясным, и др. Характеризовать такие проявления на ЭЭГ, как невротический паттерн, вероятно, преждевременно. Недостаточно изучены клинико-электроэнцефалографические сопоставления. На сегодняшний день мы их трактуем как компоненты невротического паттерна ЭЭГ.

Роль и место невротического паттерна ЭЭГ в оценке психофизиологических особенностей человека здорового и с расстройствами психики

Нет одинаковых людей ни по внешности, ни по психическому статусу. Нет и одинаковых электроэнцефалограмм. Есть похожие, но при внимательном рассмотрении чем-нибудь они все же отличаются друг от друга и коррелируют с индивидуальными личностными особенностями. В этом свете невротические паттерны ЭЭГ сами по себе не могут рассматриваться как непременный признак болезни, собственно как и ряд клинических вариантов особенностей психики. К примеру, просто факт повышенной тревожности у человека — это вовсе не болезнь. Тревожность филогенетически является защитным механизмом самосохранения¹. Важным является не сам факт тревожности, а степень ее выраженности. Если она выходит за рамки целесообразности и «мешает жить» человеку, заставляет обращаться за помощью к врачу, то в таком случае ее необходимо трактовать как симптом. В противном случае это всего лишь индивидуальная особенность.

Все то же самое относится и к электроэнцефалограмме. Умеренно выраженная тенденция к пространственной распространенности альфа-ритма при неоднозначных показателях синхронизации его по данным когерентного анализа констатирует признак вероятной повышенной тревожности в рамках личностных особенностей. В то время как выраженная пространственная распространенность альфа-ритма с гиперсинхронными показателями когерентности как по продольным, так и по поперечным парам отведений наводит на мысль, что имеется достаточно оснований глубже изучать особенности психики пациента.

Аналогичный методический подход следует аппроксимировать и на оценку низковольтной дизритмии. Подавляющее число людей, у которых выявляется такая ЭЭГ, даже не подозревают о том, что у них имеется какая-то, с позиции нейрофизиолога, аномалия. Они вполне компенсированы, активных жалоб не предъявляют, а состояния внутренней напряженности, иногда немотивированной вспыльчивости понимаются как особенности характера. Что собственно верно, так как лечить их нет никакой необходимости. Умеренное преобладание восходящих активирующих влияний над тормозящими — это их вариант функционирования мозговой деятельности.

Когда баланс восходящая «активация — торможение» достигает некоторого функционального предела, тогда уже появляются жалобы на состояние внутреннего напряжения (следует подчеркнуть, что симптомы тревожности, как правило, отсутствуют), сложности с процессом засыпания, ночные пробуждения, проблемы с памятью и другое. В таких случаях низковольтная дизритмия начинает приобретать значимость диагностического уровня. Что касается электроэнцефалографических различий условно «нормальной» и «патологической» низковольтной дизритмии, то визуально они очерчены менее отчетливо, чем синхронизация альфа-ритма при тревожном паттерне. При «нормальном» варианте сохраняются, как правило, остаточные признаки наличия альфа-ритма в затылочных отделах, особенно после пробы on-off на закрытие глаз может прослеживаться кратковременное его появление, и на фоне гипервентиляционной пробы часто наблюдается тенденция к его преходящему восстановлению.

Что касается метода когерентного анализа, то практическая помощь в оценке низковольтной дизритмии от него на настоящее время гораздо менее определенная, так как синхронизирующие процессы при таком виде ЭЭГ отличаются достаточно высоким разнообразием и процесс клинико-электроэнцефалографических сопоставлений еще далек от завершения.

Смена видов активности на ЭЭГ, как и следствие и проявление дрейфа уровня бодрствования — вполне нормальное физиологическое явление, зависит от многих факторов у здоровых людей, включая банальное утомление или, наоборот, мотивированное или немотивированное усиление мыслительной деятельности. Принцип дифференцирования норма — патология заключается в определении степени выраженности этой неустойчивости во времени и пространстве.

Варианты невротических паттернов

Невротические паттерны ЭЭГ по специфике клинических жалоб и соответствующей электроэнцефалографической картины нами разделены на невротический паттерн тревожного, напряженного, переменного, нескольких вариантов смешанного типов и с аномальной активностью (компоненты невротического паттерна ЭЭГ).

Невротический паттерн тревожного типа

Невротический паттерн тревожного типа характеризуется:

1. пространственной распространенностью альфа-ритма одной частоты во все отделы (моночастотное доминирование) и существенным снижением лобно-затылочного градиента амплитуды, включая амплитудную инверсию (рис. 1);
2. избыточным уровнем межполушарной (поперечной) и внутриполушарной (продольной) лобно-затылочной синхронизации доминирующего ритма по результатам когерентного анализа (рис. 12);
3. суженной зоной частотно-пространственной девиации альфа-ритма и совпадением модальных значений альфа-ритма в передних и задних отделах по результатам дисперсионного анализа (рис. 3).

Невротический паттерн напряженного типа

Невротический паттерн напряженного типа характеризуется, прежде всего, картиной низковольтной дизритмии быстрого типа со сглаженными регионарными различиями. Паттерн сформирован неопределенной ритмикой низкой амплитуды со значительным наложением десинхронизированной бета-активности (рис. 4).

Невротический паттерн переменного типа

Невротический паттерн переменного типа характеризуется перемежающейся картиной невротических паттернов тревожного и напряженного типов, как свидетельство неустойчивого баланса восходящих активирующих и тормозящих влияний. При этом пространственная распространенность альфа-ритма одной или нескольких частот перемежается с устойчивыми фрагментами низковольтной дизритмии (рис. 5).

На участках доминирования распространенной альфа-активности выявляется повышенный уровень межполушарной, лобно-затылочной синхронизации основного ритма (по когерентному анализу), умеренная частотно-пространственная девиация альфа-ритма со смещением в сторону замедления в передних отделах (по дисперсионном анализу).

Невротические паттерны ЭЭГ смешанного типа

Невротические паттерны ЭЭГ смешанного типа заключаются в сочетании противоположных по направленности явлений. С одной стороны — имеет место расширенная зона представленности альфа-ритма по конвексии, как признак невротического паттерна ЭЭГ, с другой стороны, вместо переднезадней консолидации, наблюдается обратная картина — частотная девиация его с расширением в сторону замедления в передних отделах.

Невротические паттерны смешанного типа имеют полиморфную электроэнцефалографическую картину, что коррелирует с полиморфностью клинической симптоматики. Наиболее характерными для таких паттернов являются следующие признаки:

1. пространственная распространенность альфа-ритма двух или более частот в виде поличастотного доминирования (рис. 6);
2. как непостоянный признак избыточный уровень межполушарной, вну-триполушарной и отдаленной лобно-затылочной синхронизации одной из доминирующих частот альфа-ритма (по когерентному анализу),
3. расширенная зона частотно-пространственной девиации альфа-ритма в сторону замедления со смещением модальных значений в передних отделах (по дисперсионному анализа) на 1—3 Гц и более.

Компоненты невротического паттерна ЭЭГ

Помимо выше описанных невротических паттернов на электроэнцефалограммах наблюдаются феномены, которые не вписываются ни в один из вышеперечисленных. Тем не менее прослеживается их связь с особенностями психики. Квалифицировать каждый из них как самостоятельный невротический паттерн на данном этапе развития электроэнцефалографии, не представляется возможным, поэтому их следует трактовать как отдельные компоненты невротического паттерна ЭЭГ. В более ранних работах мы их трактовали как невротический паттерн с аномальной активностью.

К компонентам невротического паттерна ЭЭГ следует относить наличие:

1. выраженного автономного альфа-ритма в височной, теменной или лобной областях при сохранении истинной альфа-активности в затылочных отделах (рис. 7);
2. высокоамплитудного мю-ритма в левой центральной области как при сохранении выраженности типичной альфа-активности, так и на фоне преобладающей дизритмии;
3. распространенных вспышек синхронизированных групп бета-ритма (15—17 Гц, 20—24 Гц) от 40 до 80 мкВ в передних и центральных отделах, реже по всем отделам (рис. 8);
4. ускоренного эквивалента альфа-ритма в задних отделах переменной частоты от 11 до 14 Гц невысокой амплитуды, как правило, без четкого доминирующего ритма (рис. 9).

Последний тезис об ускоренном альфа-ритме нуждается в комментариях, так как он входит в противоречие с догмами, которые оставили нам классики электроэнцефалографии, что высокая частота альфа-ритма — свидетельство высокого когнитивного потенциала человека. Возможно, это так? Правда, с одной стороны больших сопоставительных исследований никто не проводил, а с другой — наличие невротических особенностей (назовем это особенностями характера) у талантливых людей никто не отрицает. Все дело в выраженности как электроэнцефалографических, так и клинических проявлений.

Остается открытым вопрос: как относиться к пароксизмальным проявлениям на ЭЭГ, в том числе к эпилептиформным разрядам? Являются ли они компонентами невротического паттерна ЭЭГ или нет? Как явствует из всего сказанного выше, любое проявление на ЭЭГ есть отражение и личностных особенностей человека. С этих позиций они могли бы таковыми читаться, с другой — клиническая значимость пароксизмальной активности и эпилептиформных разрядов находится в иной плоскости диагностической практики, поэтому, на наш взгляд, делать этого не следует.

Читайте также

• ритмы мозга
• паттерны ЭЭГ, соответствующие состоянию бодрствования и отдельным стадиям сна;
• эпилептиформные паттерны ЭЭГ;
• неэпилептиформная активность на ЭЭГ;
• паттерны электроэнцефалограммы комы (критических состояний)

Литературные источники

• Александров М. В., Иванов Л. Б., Лытаев С. А. [и др.]. Электроэнцефалография : руководство / под ред. М. В. Александрова. — 3-е изд., перераб. и доп. — СПб.: СпецЛит, 2020. — 224 с.
• Александров М. В., Иванов Л. Б., Лытаев С. А. [и др.]. Общая электроэнцефалография / под ред. М. В. Александрова. — СПб.: Стратегия будущего, 2017. — 128 с.
• Бреже М. Электрическая активность нервной системы : пер. с англ. — М. : Мир, 1979. — 264 с.
• Докукина Т. В., Мисюк Н. Н. Визуальная и компьютерная ЭЭГ в клинической практике. — Минск: Кшгазбор, 2011. — 112 с.
• Зенков Л. Р. Клиническая эпилептология (с элементами нейрофизиологии). – М.: МИА, 2002. – 416 с.
• Зенков Л. Р., Ронкин М. А. Функциональная диагностика нервных болезней: руководство для врачей. — М.: МЕДпресс-информ, 2010. — 488 с.
• Русинов В. С., Майоргик В. Е., Гриндель О. М. [и др.]. Клиническая электроэнцефалография / под ред. В. С. Русинова. — М.: Медицина, 1973. — 339 с.
• Niedermeyer E., Lopes da Silwa F. Electroencephalography. Basis, principles, clinical applications related fields. — Philadelphia-Baltimore — NY: Lippincott Williams & Wilkins, 2005. – 1309 p.

1. Изнак А. Ф., Изнак Е. В. Количественные и топографические ЭЭГ-кор-реляты дисфункции некоторых мозговых систем при психических расстройствах: материалы Всероссийской научно-практической конференции «Количественная ЭЭГ и нейротерапия». 15—16 октября 2007 г. — СПб., 2007.